Заметки из пресс-круиза "Натали Турс" по Средиземному морю. Ноябрь 2008 года.

Пресс-круиз "Натали Турс" на Costa Concordia. Статья для майского номера "Вояжа" до редакторской правки.

В мир на «Согласии»

Из всех жителей Барселоны чаще всего я вижусь с Христофором Колумбом. Он как путеводная звезда манит к себе всех зевак, вальяжно меряющих шагами Рамблу, и любой таксист, стоит нам оказаться в районе Старого Порта, считает своим долгом представить мне великого моряка, даже если до этого мы молча проехали мимо собора Святого Семейства и нескольких шедевров Гауди.

Не обошлось без Колумба и на этот раз. Океанский лайнер Costa Concordia, которому предстояло неделю влачить в своем комфортабельном чреве нашу совсем не святую девичью компанию, отплывал только в семь вечера, и у меня было время показать подругам столицу Каталонии.

Верная своим пристрастиям, я повела их в готический квартал через Ла Риберу, неразборчиво приговаривая что-то вроде «Вот церковь Санта-Мария-дель-Мар, она была построена на деньги моряков, а теперь повернем налево, это кафедральный собор, он, к сожалению, всегда в лесах». Я обожаю делиться своими познаниями с окружающими, но, увы, в экскурсоводы мне путь заказан, поскольку память моя прихрамывает и в соответствии с модой отказывается хранить в себе сведения длиннее ста символов.

Миновав торжественную Санта-Мария-дель-Пи (запомнила с третьего раза), мы вышли на набережную, полюбовались частоколом мачт, достигли Колумба, грозящего пальцем Луне, которая уже наливалась спелой яблочной желтизной, и сели на автобус, чтобы через десять минут оказаться у корабля, чье название означало «согласие».

Женя, Женечка и Агония

На стойке регистрации нам выдали карточки, которые следовало обменять на ключи от кают. Мы взглянули на них и поразились, насколько верное своему имени нам досталось судно, ведь оно было готово принять на борт Агонию – так бесстрашные итальянцы из Costa Cruises транскрибировали невинное имя Евгения.

Окно каюты пересекала елочная гирлянда барселонских огней. На кровати лежал выпуск газеты Today на нежно-лиловой бумаге, задавший тон всему вечеру. «Девочки, одевайтесь наряднее! – стучала я в стенку соседней каюты. – Сегодня по программе выступление международного певца Викуса, а потом вечеринка для одиноких!»

Под шумное обсуждение, с какого момента девушка в отпуске может считаться одинокой, лайнер взял курс на Пальму-де-Майорку.

Ужин нам назначили во второй очереди – в 21.00. Но уже на следующий день мы узнали, что поесть на корабле можно в любое время. Имеется специальный ресторан, где всегда доступна горячая пицца и почти всегда – полноценный шведский стол.

В ближайшие 48 часов нам надо было решить, как мы будем расплачиваться за траты на борту (за ужином напитки платные) – кредиткой или наличными. В последнем случае требовалось оставить депозит в 150 евро. Обдумывать этот непростой выбор мы отправились в бассейн.

Ангельское терпение и архангельское упрямство

Утро началось с завтрака в номер (бесплатно), и свежего номера газеты, вдохновившего нас предложением после обеда посетить занятие, где учат брить чувствительную кожу тремя разными способами.

Солнце грело по-летнему, и уже с причала был виден кафедральный собор Пальмы, La Seu, куда мы и направились. По дороге мной овладело экскурсоводческое рвение, и я принялась обрывочно пересказывать спутницам все, что знала о Майорке.

Рассказала про художника Мигеля Барсело, оформившего боковой алтарь La Seu терракотовыми рыбками (дико странно выглядит в готическом соборе). Вспомнила про волшебное окно-розу, напротив которого два раза в год, 02.02 и 11.11, в полдесятого утра появляется его изображение. Подруги слушали вежливо и не перебивали.

Даже байка про архангела Гавриила, которого 120 раз сбивала молния, но он все равно возвращался на законное место (отсюда родом местная поговорка «упрямый, как архангел Гавриил») сошла мне с рук, но на истории про то, как тяжело было на Майорке Шопену и Жорж Санд, они все же сломались и осведомились, не оттого ли Санд так мучилась, что Шопена приходилось брить тремя разными способами.

Я надулась и не стала объяснять, отчего скульптура в пруду у собора называется «Хася». Тем более что ответа я не знала. Зато знала, что железный флюгер в саду собора его автором был наречен «Женщиной». И что если у другой скульптуры - прямоугольника, увенчанного яйцом, - потереть худой бок, то станешь богатым, а если толстый – то умным, или наоборот.

Подруги тем временем рассуждали на тему типажей, которые обязательно бывают в настоящей туристической поездке. Скажем, угрюмый одинокий волк, восторженная дама, подросток-хулиган, девица, помешанная на шопинге и так далее. Поскольку численно состав до нормальной тургруппы не дотягивал, было решено, что каждый возьмет себе по два-три амплуа. Я вызвалась быть брюзгой-экскурсоводом с привычкой теряться в людных местах.

Вечером игра в типажи получила свое продолжение – мы решили, что за соседним столиком у нас сидит режиссер Рязанов. Режиссер не отрывал глаз от Агонии. Корабль тем временем приближался к Тунису.

Пардон, амиго!

Одноименная столица Туниса заочно пленила нас тем, что попасть в нее можно было с помощью вагончика, билеты в который продавались исключительно за динары. С верхней палубы корабля, куда мы поднялись из спа-центра подышать воздухом Африки, вагончик смотрелся лучшим способом быстро и недорого погрузиться в среду незнакомой экзотической страны.

Едва ступив на берег, мы оказались нос к носу с искомой экзотикой. Таксисты, преграждая путь к вагончику, наперебой зазывали туристов в свои видавшие виды желтые колымаги. Услуги они оценивали в твердой европейской валюте.

Мы сели к самому настойчивому и были вознаграждены – он оказался еще и самым жадным и поминутно вступал с нами в дискуссию об увеличении оплаты труда. Но главное испытание ждало нас на рынке. За фонтаном, который бил прямо из площади, начиналось царство вышитых верблюдов и выдавленных в медных подносах пальм.

Визит на тунисский рынок – развлечение сродни экстремальному спорту. Стоит поднять глаза, как с тобой заговаривают на всех языках сразу: «Пардон, амиго! Вераю фром?» Шопинг-голод в такой обстановке пропадает быстро, но я все-таки присмотрела себе сову непонятного назначения и ради нее даже выудила из банкомата десяток динар, потому что торговец – единственный гордец на рынке – отказался брать мою евромелочь. (После этого у меня заблокировали карточку, так что всем отправляющимся в круиз я советую предупреждать об этом свой банк).

Второе близкое знакомство с местным населением произошло на обратном пути. Мы решили возвращаться на том самом вагончике. Оказалось, что этот вид транспорта крайне востребован. Тунисцы проявляли к нам такой искренний интерес, что мы смутились и вышли на остановку раньше, и только чудо и железная воля брюзги-экскурсовода помогли нам успеть на корабль, в цивилизацию, к Рязанову и газете Today.

Право руля

Мальта была хороша. Столица Ла Валлетта, устроенная по принципу синусоиды, деликатно демонстрировала нам свои богатства. В их число входит, к примеру, магазин Mandali, с хозяйкой которого мы разговорились на почве приобретения смешных футболок и самодельных колец.

Они с бойфрендом открыли этот магазин после того, как несколько лет проработали инструкторами по сноуборду в Швейцарии. Клиентов много, особенно летом. Но иногда все же тянет назад, к снегам. Мы записали ссылку на MySpace, адрес в Facebook, купили по кольцу и вышли на улицу, думая о том, что Мальта чудесный и очень продвинутый остров. После потрясающего сэндвича с каперсами я окончательно утвердилась в этом мнении.

По дороге на автобусную станцию на глаза нам попалась «четверка»-«Жигули» с правым рулем. Уже потом я узнала, что на Мальте работало представительство «Лады» – и, как мы видим, его продукция пользовалась спросом. Потом оно все-таки закрылось – но продержалось дольше, чем в остальных странах.

Проехать по всему острову на экскурсионном автобусе мы уже не успевали, поэтому ограничились Мдиной, ее исторической столицей, безмолвным городом, со стен которого открывается красивейший вид на побережье. Именно здесь каждый Великий Магистр Мальтийского ордена давал клятву защищать Мальтийские острова и права их обитателей.

Возвращались обратно на закате, из-за которого мир смотрелся как будто сквозь стакан вишневого компота. Особенно хорошо выглядели знаменитые оранжевые автобусы, которые, как и красные телефонные будки, остались здесь со времен других бывших хозяев острова – англичан.

Араб плюс норманн

В Палермо дул ветер. Мы пошли неизвестно куда по одной из центральных улиц, и я про себя отмечала: Политеама, Театро Массимо, на ступенях которого снимали самую трагическую сцену из фильма «Крестный отец». Сейчас на ступенях мирно сидела девушка в красном шарфе и позировала своему другу-фотографу. Я уже бывала в Палермо, но пока берегла общество от этих воспоминаний. Так в тишине и спокойствии мы дошли до площади Кватро Канти, известной своими скульптурами испанских королей и святых, покровительствовавших четырем историческим кварталам Палермо. Под одним из Филиппов играли двое саксофонистов.

На меня Палермо производит такое же впечатление, как Рим: здесь так много истории, что не нужно и пытаться узнать ее всю. Но где находится кафедральный собор, я знала, мы повернули на нужную улицу, и тут у меня в голове всплыло сочетание «арабо-норманнский стиль» и принялось бессовестно жечь уста.

Долго терпеть мочи не было. И я воскликнула: «Девочки! Сейчас мы поедем с вами в Монреале. Тамошний собор – великолепный образчик арабо-норманнского стиля!» И как по мановению волшебной палочки тут же нашелся автобус, на остановке какие-то итальянцы играли в ладушки, и даже ветер немного стих.

Собор Монреале снаружи похож на песочное печенье. Говоря ученым языком, он украшен заимствованным из арабского искусства мотивом из переплетающихся ложных арок и инкрустаций из рыжей лавы и вулканического туфа. Внутри же он весь позолочен и выглядит впечатляюще – за счет 130 мозаик, покрывающих практически все внутренние стены собора. Как я помнила из давней экскурсии, имена авторов мозаик неизвестны, а их национальное происхождение вызывает споры. Это могли быть люди из Константинополя или местные мастера, находившиеся под влиянием византийского искусства. Рассказать об этом подругам я не успела – надо было бежать на корабль. Но мы все-таки успели попробовать канноли – вафельных трубочек со сладкой начинкой, которыми славится Сицилия.

«Аида» для народа

Утром у нас было время на корабле, потому что из Палермо корабль вышел поздно. Относительно того, на что его употребить, наши мнения разделились. Особо хозяйственнее подруги отправились на семинар по карвингу из фруктов и овощей. Вторая партия пошла загорать на верхнюю – открытую – палубу корабля. А я вспомнила, что всю жизнь мечтала научиться танцевать хип-хоп, и отправилась на соответствующий урок в подростковую группу.

Девочка-преподаватель мне очень понравилась. Стеснительные подростки по одному отделялись от стен и принимались проделывать плавные движения бедрами и спиной. Я же стеснительность преодолеть не могла и следила за ними в объектив фотоаппарата, притворяясь, что хочу стать фотографом, а не звездой танцпола. На поприще карвинга успехи у подруг были куда значительнее. Но тут «Конкордия» наконец причалила, и мы решили отложить обмен новостями до ужина.

В Чивитавеккье корабль стоял мало, и смысла ехать в относительно близкий Рим не было. И по этому поводу нашей в компании наметился разлад. Даже строились планы на пару дней сбежать и догнать корабль в Барселоне. От таких речей я расстроилась и ушла гулять по городу.

Пока не стемнело, я наблюдала за городом с красивым именем и тихой провинциальной судьбой. Мужчина приятной наружности ждал кого-то на крыльце кинотеатра. В окне дома было видно, как ставят елку. На набережной раскинулся блошиный рынок, где продавалось все, что душе угодно, – от часов за 5 евро до партитуры оперы Верди «Аида». Голова манекена уютно устроилась между шапок. Рядом торговали антикварными утюгами. И тут от подруг пришла примиренческая смс.

Но я не стала им рассказывать, как в августе 2007 года ждала поезд на станции Roma Ostiense и любовалась ласковыми именами на табло – Вентимилья, Чивитавеккья. Вот и познакомились, подумала я вечером, не подозревая, что завтра знакомство продолжится.

Ласки Лигурийского моря

В газете Today было написано, что из последнего перед Барселоной порта – Савоны – организуют экскурсии в Монако и загорелись. Позавтракали рано, и едва корабль пришвартовался, помчались к железнодорожной станции. Так что Савону я помню мало – только поразившие меня скульптуры на вокзале в духе творчества Михаила Шемякина.

За минуту до отхода поезда нам выдали по два билета: Савона – Вентимилья за 11 евро и Вентимилья – Монако за 2.60. Такая скромная цена позволяла надеяться, что Монако от Вентимильи совсем близко. Жизнь налаживалась. Совсем я уверилась в успехе проекта, когда поезд миновал Сан-Ремо. Схожие чувства, наверное, испытывают контрабандисты, завидевшие в конце плавания родные места.

Все рухнуло в Вентимилье. Выяснилось, что следующий поезд в Монако отходит только через два часа, и мы не можем ехать, потому что опоздаем на корабль. Автобусного сообщения с Монако не имелось. Таксисты были одержимы жаждой наживы.

Сверкнувшая было светлая мысль про аренду машины уперлась в наличие в городе всего одного рентакара, и в том машины были давно разобраны. Ближайший рентакар, как в анекдоте, располагался в Сан-Ремо. Я еще побегала по городу, стараясь игнорировать гипнотизирующие указатели «Франция» и «Ницца», а потом успокоилась. И мы решили сходить к морю. Лигурийскому. На полчасика.

Лигурийское море оказалось теплым. И я сняла ботинки, закатала штаны и собралась прогуляться вдоль берега. Море, как не в меру веселый щенок, облизало меня слишком сильно – а именно по пояс. И последние полчаса были потрачены на покупку сухих штанов. Потом, уже в сухих штанах, мы пришли на вокзал и обнаружили там украинца. Тот вежливо сообщил, что делать в Вентимилье нечего, разве что осмотреть этот самый вокзал. Но мы ему не поверили.

Прощание с кораблем

В час дня корабль приплывал в Барселону. Колумб ждал нас в Порту, все такой же высокий и горделивый, но мы были не те. За неделю мы стали настоящими морскими волками: тайком выпили бутылку рома (на борт нельзя проносить свои напитки) и легально – несметное число коктейлей, поплавали в бассейне под звездным небом, съели друг с другом пуд морской соли.

Позавтракав, я взяла фотоаппарат и принялась обходить любимые места: зашла в бары на пятом этаже (в пятнистом «Стокгольме» расплачивались за поездку те, кто выбрал наличный способ расчета). Полюбовалась на развешанные по стенам картины, который весь рейс участвовали в безмолвном аукционе. Заглянула в спа-центр к разноцветным блестящим фигурам и подмигнула им, когда сотрудник отвернулся. Расставаться с «Конкордией» было немного грустно, все же у нас за плечами было 1816 совместных морских миль. Но вот на горизонте показалась знакомая телевизионная вышка Барселоны, и я, забыв печаль, помчалась в каюту за чемоданом.

Вики, Кристина, Барселона

Мы не успевали на рейс в тот же день, поэтому, к огромной моей радости, задержались в Барселоне еще на сутки. Съездили к Святому Семейству, выпили сангрии в одном из переулков, отходящих от Рамблы, – словом, вели себя, как заправские туристы. Вечером – финал идеального дня в идеальном городе – мы собирались на фильм «Вики, Кристина, Барселона», который как раз только что вышел.

И он был действительно прекрасен, хоть мы и не понимали диалогов на испанском – совсем как Кристина, американка, приехавшая в Барселону на каникулы и оказавшаяся вершиной жгучего любовного треугольника.

Домой решили идти пешком, путь лежал через Побле Ну – район индустриальный и оттого по ночам завораживающий своей пустотой. Я забивала последнюю память на карточке фотографиями граффити и думала, что, несмотря на недолет до Рима и Монако, поездка удалась. Допив остатки рома, подруги согласились со мной.

Полина Сурнина